Ко Дню Славянской письменности и культуры, который традиционно отмечается 24 мая – в день памяти св. равноапостольных Мефодия и Кирилла, в читальном зале сектора редких книг (3 этаж, ауд. 313) и «Омском музее книги» Центра книжных памятников (3 этаж, ауд. 304) открылась книжная выставка «Искусство древнерусской книги».

Центральное место в экспозиции занимают два редких листовых альбома – «История русского орнамента X-XVI веков» (М., 1997) и «Орнаментика книг московской печати XVI-XVII вв.» А. С. Зерновой (М., 1952), которые отражают два этапа существования русской книжной культуры – рукописный и печатный.

В эпоху бытования рукописных книг кирилловского шрифта Омск ещё не существовал, поэтому рукописное наследие Древней Руси на выставке представлено в прекрасно исполненных факсимильных изданиях. Омичи могут увидеть и прочитать «Жития Кирилла и Мефодия» (М., 1986), где воспроизводятся древнейшие Жития Мефодия из Успенского сборника конца XII – начала XIII в. и два наиболее ранних списка Жития Кирилла. Каждый памятник древнерусской письменности сопровождается их транслитерацией, переводом на современный русский язык, комментарием. На выставке демонстрируется самая первая датированная русская книга, с которой начинается книжная летопись России – Остромирово Евангелие (1056-1057 гг.).

Омску суждено было «родиться» в бурную эпоху «преображения» Московской Руси в Императорскую Россию (1716 г.). Старопечатные книги кирилловского шрифта XVII века и книги гражданской печати XVIII века повлияли на становление русскоязычной цивилизации в пространстве Омского региона. К 24 мая в «Омском музее книги» Центра книжных памятников (3 этаж, ауд. 304) Пушкинской библиотеки представлены знаменательные для нашего региона редкие экземпляры книг кирилловского шрифта XVII-XIX вв.

Омск хранит «дыхание» старопечатных книг традиции Ивана Фёдорова, являющей собой гениальный синтез европейской графики и русской рукописной книжной культуры XV-XVI вв., где особое место занимает Троице-Сергиева Лавра как центр русского книжного искусства. Иван Фёдоров с помощью новой структуры орнаментики заложил основу «ансамблевого» звучания старопечатных книг. На примере небольшого количества омских экземпляров книг можно увидеть общую модель орнаментики старопечатной книжной традиции.

Книжники, определённым набором разных элементов убранства книги (иконографические изображения, орнаментальные заставки разного формата, вязь, инициалы, ломбарды, маргинальные рамки), показывали «место» издания в иерархической структуре книг Русской Православной Церкви. Центральное место в мире книг кирилловского шрифта занимает Евангелие, только в нём самое большое количество иконографических изображений – 4 образа евангелистов, они задают в пространстве книги индивидуальное сосуществование 4 текстов как органического целого, как многомерность одного события – явление «Благой Вести». «Вторым чином» располагаются книги, где есть одно иконографическое изображение. В омской коллекции это книги «Апостол» с образом евангелиста Луки и «Псалтирь» с гравюрой царя Давида. «Третьим чином» следуют книги, где мерность текста задаётся орнаментикой заставок, в этих книгах нет иконографических изображений, что свидетельствует о том, что данные издания являются «производными» от главных книг, они выполняют вспомогательную функцию в процессе проникновения в глубину смыслов центральных книг. В омской коллекции к таким книгам относятся «Октоих», «Око церковное», «Службы и житие Николая», «Пролог».

«Образная ткань» книг старопечатной орнаментики слагается из следующих ключевых элементов. На фоне белой бумаги сосуществуют два цвета – чёрный и красный (символ Воскресения). Красным цветом промаркирована смысловая структура книги: функцию красной строки выполняют ломбарды (инициал малого формата) или заглавные буквы красного цвета, в качестве рубрикатора глав используется вязь, исполненная киноварью; красным выделены комментарии или примечания, колонтитулы и различного рода маргинальные пометы к основному тексту. Контраст чёрного и белого в заставках, выполненных в техники ксилографии, создаёт особое эмоциональное напряжение; композиция каждой фёдоровской заставки наполнена определённым смыслом, каждый растительный элемент обладает символическим звучанием (образ древа жизни). Важно отметить, что при последующем ремесленном, нетворческом повторении фёдоровских композиций, при желании украсить, сгладить шероховатости, в которых сказывалось первородное напряжение мастера-творца, из гениальной фёдоровской орнаментики постепенно исчезает красота («живой дух» творца) и проявляется «лакированная красивость» (мёртвый повтор ремесленника). До середины XVII века в образе православных книг ещё теплится дух фёдоровской традиции, и в омских экземплярах мы можем созерцать красоту наших первопечатных книг. Продуманность пропорций зеркала текста и полей, графика шрифта, восходящая к московскому полууставу XV-XVI вв., декоративное единство гравюры, заставок, инициалов, – во всём этом сокрыт секрет гармонии «образа» старопечатных книг. Вязь (тип текста, где буквы сближаются или соединяются одна с другой и связываются в непрерывный орнамент) являла собой мягкий переход от заставки к тексту. Она появилась в книжной культуре тогда, когда возникла необходимость уместить заголовок в одну строку. Иван Фёдоров в Апостоле 1564 г. создал оригинальные красивые композиции вязи геометрической формы, придал новые очертания мачтовым лигатурам. В омских экземплярах воспроизводится фёдоровская традиция вязи.

В старопечатных русских изданиях отсутствовал титульный лист, его функцию выполнял колофон – (греч. Κολοφώνας, «концовка» или «последняя строка») – текст на последней странице, в котором сообщались данные о книге. Почему колофон, а не титульный лист преобладает в древнерусской книжности? Обратимся к послесловию омского экземпляра Апостола 1606 года: «Напечатана же была сия богодухновенная книга художеством и трудами многогрешного Ивана Андроникова сына Невежина и прочих соработников, трудившихся любезными трудами». Не Иван напечатал книгу, но «богодухновенная книга» (не человеком созданная) была напечатана Иваном, только после «богодухновенного» текста следует «концовка» о том, где, когда и кем была создана книга. Книжник как автор раскрывается в послесловиях, которые были одновременно и полемическими текстами, и литературными памятниками своего времени. В послесловиях омских экземпляров книг первой половины XVII века доминирует литературный этикет – торжественный, церемониальный, восхваляющий правителя Руси, мудрого, всесильного, богоизбранного, власть которого предначертана свыше. Сегодня многие экземпляры книг кирилловского шрифта XVII века потеряли свои колофоны (исторические события XX века этому способствовали). Омичи приносят старые книги кириллической печати в Омскую областную библиотеку на экспертизу с целью определения года и места издания. Отметим, что для многих эти книги являются семейной реликвией. Благодаря замечательным библиографам А. С. Зёрновой, А. А. Гусевой, А. В. Вознесенскому можно по отдельным элементам книги установить данные выхода книги в печать.

Необходимо отметить одну важную деталь. Буквы в книгах кирилловского шрифта выполняли функцию цифр, т.е. определённая буква соответствовала определённому числу. Первенство буквы над цифрой – это особый знак Древней Руси: сначала вещи даётся имя (буквенное начертание), а затем вещь исчисляется (получает цифровое обозначение). В начале XIX века Российское Библейское общество произвело подмену кириллических цифр арабскими, изменило кегль кириллической буквы, когда Ѯ, ѯ (кси) и некоторые другие кириллические буквы не будут прочитываться, и всё это для того, чтобы отлучить русского человека от главных заветных книг, свято хранимых, передаваемых с молитвой от поколения к поколению. В эпоху Николая I деятельность Российского Библейского общества будет приостановлена, однако отчуждение русского читателя от книг кирилловского шрифта состоялось, для многих кириллица становится «чужестранной» (тотально этот процесс проявится в XX веке).

В первой половине XVII века тираж издания колебался от 500 до 1200 экз. Книга стоила дорого из-за высокой цены бумаги, ибо Россия ещё не производила своей и была вынуждена пользоваться продукцией европейских бумажных фабрик. После смутного времени Михаил Фёдорович Романов первым делом стал восстанавливать книгопечатание. Все книги, издававшиеся тогда Московским печатным двором, подвергались цензуре самого патриарха, для печатания требовался указ царя, цена на них назначалась государем, при начале набора каждой книги – служился молебен. От той эпохи в Омске сохранился экземпляр Евангелия напрестольного 1628 года из библиотеки Омского государственного историко-краеведческого музея.

Омский экземпляр Евангелия 1628 г. представляет собой напрестольное Четвероевангелие (Евангелие-тетр) четьего типа. Такое Евангелие хранилось в алтаре на престоле как одна из главных святынь в храме, символизирующее живое присутствие Христа. В православной традиции чтения Евангелия за богослужением, составляющие центральную часть литургии оглашенных, а также праздничной и воскресной утрени и ряда особых служб, совершаются диаконом, священником или епископом. Для быстрого поиска необходимого фрагмента в тексте книги киноварью выделены номера «зачал» и «указания», когда читается тот или иной отрывок Евангелия. В тексте Евангелия от Матфея выделено 116 зачал, в Евангелии от Марка – 71 , от Луки – 114, от Иоанна – 67.

Литургические книги всегда роскошно украшались. Разворот начальных листов каждого Евангелия оформлен как торжественный вход в сакральный мир Царства Божия. Здесь всё в гармонии созвучий: и гравюра с изображением евангелиста как икона, и орнаментика (заставка, вязь, инициал и маргинальная рамка) как бесконечно цветущая жизнь. В омском экземпляре Евангелия 1628 года рисунки с изображением евангелистов выполнил русский иконописец Строгановской школы Прокопий Чирин, гравировал рисунки знаменитый мастер Печатного двора Кондрат Иванов, он же изготовил крупный шрифт и все элементы орнаментального убранства книги в духе «фёдоровской традиции».

В книжных гравюрах остаётся неизменным канон изображения фигуры евангелиста, где проявляется несогласованность руки и лица как антиномия человеческого (рука, воспроизводящая «земными» буквами сакральные письмена «иного мира») и божественного (лицо человека, преображающегося в «лик» светом «небесного» мира). В книжной гравюре в ликах евангелистов ключевыми становятся изображения лба (образ мыслительного процесса) и глаз (образ видения «иного мира»). В пространстве гравюры евангелист пребывает под «покровом» орнаментальной рамки, которая является образом «божественной сени», сохраняющей «прикровенную тайну» мира. Орнаментальная рамка являет образ пышного и нескончаемого райского цветения, данного как ансамблевое звучание в органичном сочетании архитектурных элементов и цветочных композиций. Центром в орнаментальных рамках является изображение символов Евангелистов (по Иринею Лионскому). Евангелист Матфей символизируется с образом ангела (мессианское посланничество в мир Сына Божия), Евангелист Марк с образом орла (высота евангельского учения), Луку изображают с тельцом (жертвенное, искупительное служение Спасителя), Иоанна со львом (в ознаменование могущества и царственного достоинства Христа).

В омском экземпляре заглавная буква первого слова каждого Евангелия необычайных размеров и роскошных композиций. В них аккумулируется энергия монументального текста, который следует за этой буквой. В омской коллекции только Евангелие 1628 года хранит такого масштаба инициалы. Евангелие напрестольное отличалось от других богослужебных книг большим форматом, огромными полями и самым крупным размером шрифта. Например, в Евангелие 1628 г. на листе бумаги всего 15 строк, а в Евангелиях 1649 и 1652 гг. того же формата на каждом листе 25 строк. К сожалению, омский экземпляр подвергся варварской обрезке листов при процедуре вторичного переплёта: утрачено огромное пространство белого листа, масштаб которого был хорошо просчитан книжниками, ибо он задавал размер орнаментального убранства книги. При обрезке частично потеряны фрагменты маргинальных рамок. В омском экземпляре в своё время произошла деформация листов от чрезмерной влажности воздуха. В годы гонения на Церковь книги хранились либо на чердаках, либо в подвалах, бумага почти каждого омского экземпляра несёт следы того времени отчуждения и сиротского существования.

«Вторым чином» в ансамбле богослужебных православных книг следует книга Апостол. В государственных хранилищах омского региона самой древней книгой кириллической печати является экземпляр Апостола 1606 года из библиотеки Омского государственного историко-краеведческого музея. Омский экземпляр старопечатного Апостола 1606 года относится к служебным книгам четьего типа. Он содержит полные непрерывные тексты Деяний и Посланий апостольских, расположенных в традиционном порядке следования книг Нового Завета, с разбивкой текста на 335 зачал с указанием дней использования каждого и формулы, прибавляемой в начале чтения. «Зачала», «указания», «формулы» выделены в тексте киноварью, что помогает читающему во время богослужения быстро находить необходимый отрывок текста. Служебный Апостол предназначен для седмичных чтений (с понедельника по пятницу) в период пения Октоиха (от Пятидесятницы до подготовительных недель к Великому посту). Все 22 текста деяний и посланий апостолов были украшены заставками и инициалами «среднего формата, а оглавление и «сказание», где сообщалось из какого рода апостол, где проповедовал, как погиб, где погребен, сопровождались заставками малого формата и ломбардами. Иван Фёдоров в своём издании Апостола 1564 года использовал 48 заставок с 20 досок, Андроник Невежин в Апостоле 1597 г. 52 заставки с 22 досок, его сын – Иван Невежин в Апостоле 1606 года (именно из этого тиража омский экземпляр) повторил количество заставок из издания отца.

В старопечатных книгах XVI-XVII вв. часто встречаются надписи. Обычное место нахождения надписей – нижнее поле правой страницы. В омском экземпляре Апостола 1606 года есть такая запись, но скоропись XVII в. внизу на лицевой стороне первых 34-х листов закрашена чернилами. Для XVI-XVII вв. это явление скорее закономерное, чем исключительное. Практика бытования книг Московской Руси показывает, что каждый экземпляр в течение столетия два-три раза менял владельца. Наиболее часто встречающаяся форма перехода книги из рук частного владельца – это переход её в церковь с «вкладной надписью» о пожертвовании. Первопечатные издания стоили почти столько же, что и рукописные (рукописный Апостол – 1 руб. 30 коп., печатный – 1 руб. 20 коп.), причём книжный рынок отдавал предпочтение печатным книгам. В то время годовой заработок работных людей редко превышал 1 рубль, каждый экземпляр книги являлся дорогой вещью. Передавая книгу в дар храму или монастырю, жертвователь обеспечивал себе поминание души своей и своих родственников навсегда (так он полагал). Однако книги по разным причинам покидали стены храма и попадали к другому владельцу. Тогда-то и шли в ход чернила, надо было избавиться от «шлейфа» прежнего владельца. Видно такая история случилась и с омским экземпляром «Апостола».

В Омске в частном собрании находится удивительный экземпляр Псалтири, собранный из листов трёх изданий московского печатника В. Ф. Бурцова – 1633, 1634, 1636 гг. В круге чтения православного человека Псалтирь занимала главное место, поэтому экземпляры Псалтири сохранились в небольшом количестве и в крайне ветхом состоянии. Все листы, входящие в омский экземпляр, напечатаны единым «бурцовским шрифтом» и украшены оригинальными заставками Бурцова. При первом просмотре омского экземпляра сразу становится очевидным преобладание печати в одну краску. Одноцветной чёрной печатью выделялись среди московских книг Псалтири Бурцова 1634 и 1636 гг. где использовались инициалы из Острожской Библии: белые буквы на чёрном фоне гравированного прямоугольника и наборный орнамент. Бурцов стремился сделать книгу дешевле, его книги отличаются небольшим форматом, он первый в Москве стал применять наборный орнамент, теперь от наборщика, а не художника, зависело орнаментальное убранство книги. В 1630-е гг. Бурцев ещё неумело использует наборный орнамент: отдельные «раппорты» (элементы орнамента) иногда у него перевёрнуты, ритм их использования сбивается, форма вязи более простая, чем раньше. В омском экземпляре 22 листа имеют печать в две краски, это очень редкие листы старопечатной Псалтири: встречаются ломбарды, выполненные киноварью, а также инициалы Бурцова, которые расположены только в Псалтири 1633 г., и затем ни в одном издании Московского Печатного двора они ни разу не употреблялись. Основу омского экземпляра Псалтири составляют листы издания 1636 года (свыше 200 листов). Помимо печатных страниц в нём встречаются два типа рукописных листов. Омский экземпляр Псалтири являет пример бережного отношения православного читателя к Псалтири дониконовской печати, собранной в новый книжный блок из истлевших от времени и ежедневного употребления листов. Псалтирь была главной учебной книгой в Древней Руси. Научившись читать по Псалтири, русский человек уже никогда не расставался с ней. В омских семьях сохраняются старинные экземпляры Псалтири, и часто осуществляя экспертизу книг на предмет определения точной даты и места издания, всегда испытываешь особое неповторимое волнение, когда видишь особого рода истёртые страницы Псалтири, которые читали православные люди «на расставание души и тела». «Неусыпаемая Псалтирь» удивительным образом сохраняет «древо» русской цивилизации.

В омском экземпляре сохранилась гравюра Давида. Автор многих покаянных псалмов царь Давид на собственном горьком опыте познал, что такое грех и покаяние, что такое помощь Божия и наказание Божие, и какова «милость Господня» грешнику кающемуся. Царь Давид научил нас покаянию и молитве. Книжная гравюра передаёт в образе Давида сердце сокрушённое и смиренное.

В Омской государственной областной научной библиотеке имени А. С. Пушкина сохранился старопечатный экземпляр Октоиха 1638 года. Название этой книги состоит из двух частей: οκτο (греч). – восемь и ηχος (греч). – глас. Дословный перевод названия этой книги – Осьмогласник. В Омске сохранилась лишь вторая часть Октоиха, где были опубликованы четыре «гласа» – с 5-го по 8-й. Каждый глас печатался с нового листа и сопровождался заставкой в стиле фёдоровской традиции, которая плавно сменялась вязью, витиевато перетекающей в букву кирилловского шрифта.

«Седмица» начинается с воскресенья, а день, как мы знаем, начинается с вечера. Поэтому каждый глас начинается со службы, которая называется «в субботу вечера», а кончается, службой «в субботу утра». Значит, в субботу вечером, на воскресной всенощной происходит смена гласа. Тексты Октоиха соответствуют литургическим темам дней седмицы. Каждый день святится своей особой памятью: Воскресенье – память тайны искупления, запечатленного воскресением Христовым; Понедельник посвящён прославлению Ангелов; Вторник призывает пророков и главного среди них – Иоанна Предтечу; Среда – день воспоминания предания Иисуса Христа на страдание и смерть; Четверг посвящается Церковью святым Апостолам и св. Николаю Мирликийскому; Пятница вспоминает страдания и смерть Иисуса Христа и «древо» «животворящего Креста»»; Суббота прославляет память Святых и всех усопших. Каждый глас хранит свою тональность: 1-й глас важен и величествен, способен настраивать душу к возвышенным чувствам; 2 глас – нежный, трогательный, сладостный, располагающий к умилению и состраданию; 3 глас – плавный, тихий, спокойный, твёрдый, способный укрощать страсти; 4 глас – быстрый, торжественный, восхитительный, возбуждающий к радости и веселию; 5 глас – томный, унылый, но вместе с тем торжественно растворённый радостными надеждами; 6 глас – печальный, способный расположить душу к покаянию, привести к духовному покою; 7 глас – мужественный, вносящий бодрость, упование; 8 глас – печальный и в некоторых местах плачевный, выражающий глубокую скорбь души.

В омском экземпляре Октоиха встречается запись скорописью XVII в. внизу на лицевой стороне листов через каждые восемь листов с 8-го по 136 лл., однако прочитать её невозможно, при новом переплёте поля листов были срезаны.

Самая бедная по орнаментике в омском собрании старопечатных книг «Око церковное», экземпляр которого находится в Омском государственном историко-краеведческом музее: всего 10 заставок, 1 инициал и пять ломбардов в пространстве 582 листов. Устав или «Око церковное» содержит указания на то, в какие дни и часы, при каких Божественных службах и в каком порядке должны быть возносимы молитвословия.

Основными в истории православного богослужения были Уставы Иерусалимский и Студийский. Устав 1633 года ориентирован на Иерусалимский, который отображал литургическую жизнь палестинских монастырей. Один из переводов Иерусалимского Устава на церковнославянский язык под названием «Око Церковное» был выполнен учеником преп. Сергия Радонежского – преп. Афанасием Высоцким, первое печатное издание Устава в России относится к 1610 году.

В Омске на данный момент находится 4 экземпляра старопечатного Пролога: первая публикация 1641 года (декабрь – февраль) из частного собрания, вторая публикация 1642 года (декабрь-февраль) из фондов Омской государственной областной библиотеки, 2 экземпляра издания 1643 года (март-август) из библиотеки Омского государственного педагогического университета и (март-май) из частного собрания. «Пролог» (греч. prologos, от pro – перед, logos – слово) вобрал в себя произведения разных жанров из книг древнерусской письменности нравоучительного характера, помогающие православному христианину стать мудрым и мужественным. Читая «Пролог» «перед» (pro) тем как пойти в храм, человек обретал тот уровень нравоучительных сюжетов праведной христианской жизни, который на литургии позволял слышать глубину-высоту «Слова» (logos). В «Прологе» встречаются тексты из «Патериков», богослужебных «Миней», «Златоуста», «Торжественника» и многих других книг. Старопечатный «Пролог» был предназначен для повседневного чтения дома, в кругу семьи, или за трапезой в монастыре. Человек, читающий «Пролог», каждый день пребывал в измерении многовекового опыта христианской жизни. Бумага омских экземпляров «Пролога» с многочисленными следами от капель воска.

Мерность текста «Пролога» определяют орнаментальные заставки и ломбарды: каждый месяц начинается с заставки среднего формата и вязи, внутри месяца повествование каждого сюжета начинается с ломбарда, именно они придают «Прологу» неповторимую красоту орнаментального убранства. Например, в экземпляре 1643 года (март-август) их встречается 715 изображений. Для каждого ломбарда книжник изготовлял особую доску, стараясь создавать разные вариации в изображении одной и той же буквы, например, буква «С» употребляется в книге в формате ломбарда 201 раз.

«Пролог» 1641 года очень скоро подвергся исправлению и в 1642-1643 годах по указанию царя Михаила Фёдоровича Романова был перепечатан. Из первого издания 1641 г. было исключено около 40 статей, посвящённых малоизвестным на Руси греческим историческим лицам. Вместо этого в сборник были добавлены более 20 статей о русских деятелях: о Киприане Московском, Иоанне Новгородском, Сергии Радонежском, Авраамии Ростовском, Александре Невском и др. В Прологе 1643 года впервые появляется имя Дмитрия Донского. Основное предназначение Пролога 1643 г. определено в послесловии: Пролог явлен на «просвещение и украшение Святым Божиим Церквям», для «умиления души», «сокрушения сердца» и «смирения ума», ибо главное – чтобы на Руси «благочестие сияло». Сохранилась владельческая надпись на форзаце экземпляра из библиотеки педагогического университета: «Книга Пролог принадлежит гражданину села Чинчурина тойже волости Казанской губернии Тетючискаго уезда / Захару Феодоровичу / Прикащикову».

В половине XVII века московская типография достигла такого цветущего состояния, что, по свидетельству иностранцев, могла стоять в ряду с лучшими европейскими учреждениями этого рода. Здание типографии отличалось изяществом и роскошью архитектуры в русском стиле. На фасаде резных ворот изображён был «лев и единорог»: этот герб употреблялся и на книгах, выходивших из Московской типографии. В омском экземпляре эта эмблема встречается на переплётной крышке Псалтири 1633-1636 гг.

Не упустите редкую возможность соприкоснуться с подлинными экземплярами книг нашей древней сакральной книжной традиции!

Справки по тел.: +7 (3812) 24-26-05